А.А.Фет. Жизнь и творчество. Теория «чистого искусства». Пейзажная и любовная лирика

Слово о поэте

Афанасий Афанасьевич Фет (1820–1892)

 

Афанасий Афанасьевич Фет родился в усадьбе Новоселки Мценского уезда в нояб­ре 1820 года. История его рождения не сов­сем обычна. Отец его, Афанасий Неофитович Шеншин, ротмистр в отставке, принад­лежал к старому дворянскому роду и был богатым помещиком. Находясь на лечении в Германии, он женился на Шарлотте Фет, которую увез в Россию от мужа и дочери. Через два месяца у Шарлотты родился мальчик, названный Афанасием и получив­ший фамилию Шеншин. Четырнадцать лет спустя духовные власти Орла обнаружили, что ребенок родился до венчания родите­лей, и Афанасий был лишен права носить фамилию отца и лишен дворянского титула. Это событие ранило впечатлительного ре­бенка, и он почти всю свою жизнь пережи­вал двусмысленность своего положения. Кроме того, он должен был выслужить себе дворянские права, которых его лишила цер­ковь. Он окончил университет, где учился сначала на юридическом, затем на филоло­гическом факультете. В это время, в 1840 году, он и издал отдельной книгой свои пер­вые произведения, не имевшие, однако, никакого успеха.

Получив образование, Фет решил стать военным, так как офицерский чин давал возможность получить дворянский титул. Но в 1858 году он вынужден был выйти в отставку. Дворянских прав он так и не завоевал – в то время дворянство давало только чин полковника, а он был штаб-ротмис­тром. Но годы военной службы можно считать периодом расцвета его поэтической деятель­ности. В 1850 году в Москве вышли «Стихотво­рения», встреченные читателями с восторгом. 

В годы военной службы Фет пе­режил трагическую любовь к Марии Лазич, поклоннице его поэзии, девушке весьма талантливой и образованной. Она тоже полюби­ла его, но они оба были бедны, и Фет по этой причине не решился соединить свою судьбу с любимой девушкой. Вскоре Мария Лазич погибла. До самой смерти поэт помнил о сво­ей несчастной любви, во многих его стихах слышится ее неувядаемое дыхание.

В 1856 году увидела свет новая книга по­эта. Выйдя в отставку, Фет купил землю в Мценском уезде и решил посвятить себя сельскому хозяйству. Вскоре он женился на М. П. Боткиной. В деревне Степановке Фет прожил семнадцать лет, лишь ненадолго на­езжая в Москву. Здесь застал его высочай­ший указ о том, что за ним наконец утверж­дена фамилия Шеншин со всеми связанны­ми с нею правами.

В 1877 году Афанасий Афанасьевич купил в Курской губернии деревню Воробьевку, где и провел остаток своей жизни, лишь на зиму уезжая в Москву. Эти годы в отличие от лет, прожитых в Степановке, отмечены его возвращением к литературе. Все свои стихи поэт подписывал фамилией Фет: под этим именем он приобрел поэтическую славу, и оно было ему дорого. В этот период Фет издал собрание своих сочинений под назва­нием «Вечерние огни» – всего было четыре выпуска.

В 1889 году, в январе, в Москве было торже­ственно отмечено пятидесятилетие литера­турной деятельности Фета, а в 1892 году поэт скончался, не дожив двух дней до 72 лет. Похоронен он в селе Клейменово – родовом имении Шеншиных, в 25 верстах от Орла.

Теория «чистого искусства»

 «Чистое искусство», или «искусство для искусства», – условное наименование ряда эстетических концепций, утверждающих, что художественное творчество самоценно, не зависит от политики и требований общества. Его цель – дарить красоту и пробуждать восхищение миром, воплощенным в произведении. Теория «искусства для искусства» зародилась во Франции в середине XIX века, а в России «чистое искусство» наиболее полно заявило о себе в 60-е годы XIX века в разгар дискуссий о роли поэзии в общественной жизни.

Критики-шестидесятники – Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев – говорили о суженности художественного мира А. А. Фета, Я. П. Полонского. А. Н. Майкова, противопоставляя их творчеству «гражданскую поэзию» Н. А. Некрасова. В лирике этих поэтов не только отсутствовали гражданские мотивы – в ней не было никакой связи с общественными вопросами, волновавшими современников. При этом критики-демократы не отрицали эстетической красоты «чистой поэзии». Так, Н. Г. Чернышевский в письме Некрасову писал о том, что «поэзия сердца имеет такие же права, как и поэзия мысли». Однако неоднократно отмечалось, что подобная лирика не соответствует духу времени, а значит, бесполезна. Сторонники «искусства для  искусства»  (А. В.  Дружинин,  В. П.  Боткин,
П. В. Анненков и другие), в свою очередь, декларировали стремление создать мир красоты, противопоставленный убогой и низкой действительности, апеллируя к строкам Пушкина:

«Чистое искусство» уделяло много внимания форме, поэтическому слову, а также пластике и выразительности художественного образа, музыкальности, что должно было подчеркнуть красоту лирического произведения. Поэзия, по мысли сторонников «чистого искусства», преображает мир, а художник, творец обладает высшим даром видеть то, что скрыто от человеческих глаз, и воплощать это в слове.

Основное противоречие «искусства для искусства» в том, что идея независимости искусства может привести к несвободе художника в выборе темы, поскольку широкий круг проблем оказывается под запретом.

Однако Фет не отвергает жизнь в пользу «чистого» искусства. Обратим внимание на то, что, по мнению Фета, не должно быть предметом творческого изображения: «вседневный удел», то есть бытовая сторона жизни, довлеющие над человеком жизненные тяготы и, наконец, – «битвы» – гражданская борьба всевозможных «лагерей» и «станов», те же «гражданские скорби». Именно эти жизненные сферы сковывают свободу самовыражения души, устремленной к прекрасному. Вдохновение свободно только тогда, когда оно не сковано позицией, тенденцией, обязанностью, борьбой за выживание, житейскими тяготами и т. д. Фет понимает по собственному опыту, что от этого никуда не уйдешь, все это есть в жизни. Однако считает, что эти явления не должны иметь отношения к поэзии, ибо они лишают поэта главного – истинной свободы и красоты. Священная власть богини красоты должна охватывать мир, преображать и облагораживать жизнь и самого человека. Красота в понимании Фета не только абсолютна, безусловна и идеальна, она конкретна, материальна, ибо источник ее – жизнь природная и человеческая во всем ее многообразии.

Пейзажная лирика

«Вечер»

Стихотворение написано в 1855 году. «Природы праздный соглядатай» – так сам поэт полуиронически определил свое отношение к одной из главных тем своего творчества. Фет, без сомнения, один из самых замечательных русских поэтов-пейзажистов. Пейзаж стихотворения «Вечер» очень конкретен, детально выписан: «ясная река», «померкший луг», «роща немая». В то же время фетовский пейзаж создает целостную картину бытия. Поэт смотрит на природу и мир как на реальное, объективно существующее явление, но такое, которое отличается крайней нестабильностью, текучестью – это мир «сопричастий», зеркальных отражений, соприкосновений и мимолетностей. Вечер у Фета не статичен. Каждую секунду этого вечера в мире происходят изменения, и череда этих изменений и есть вечер. Глаголы первого безличного предложения сразу же задают динамику: «прозвучало», «прозвенело», «прокатилось», «засветилось». Дальше – «Убегает на запад река», «Разлетелись, как дым, облака». О непостоянстве, мимолетности и переходности говорят строки:

Вечер – особое время суток, когда день становится ночью, время перехода, быстрой смены явлений. Поэт стремится увековечить эти преходящие моменты, «миги» бытия, видения предмета таким, каким он предстал в настоящий момент. Такое понимание цели искусства свидетельствует о точках соприкосновения лирики Фета с эстетикой и стилем импрессионизма .

«Это утро, радость эта...»

Стихотворение написано в 1881 году. Согласно эстетическим принципам Фета, поэзия призвана изображать мир только в одном аспекте – мир как красота. Для Фета – красота разлита в мире, но ее нужно увидеть, и затем передать в поэзии.

Стихотворение «Это утро, радость эта...», наполненное звуками, запахами, цветами, заражает радостью от ощущения весны. Замечательно, что в стихотворении нет ни единого глагола, но оно удивительно динамично. Это объясняется воплощением музыкальных принципов в лирической поэзии Фета. В многочисленных высказываниях, и, что важнее, в творчестве Фета музыка не просто сравнивается с поэзией, ей не только отдается предпочтение перед последней – она становится мерилом и самой сутью подлинной художественности. Лирическая поэзия, где нет мелодичности стиха, для него просто невозможна: «Нет солнца – нет дня. Нет музыкального настроения – нет художественного произведения», – декларирует он. Слово, метр, ритм сами по себе оказываются явно недостаточными средствами для воплощения поэтической мысли, потому что самой поэтической мысли Фет всегда стремится придать максимально чувственную выразительность, и только звук, мелодия могут помочь этому. «Дух музыки» понимается Фетом не только как романтический идеал мировой гармонии, но и вполне рационально – как материал для поэтического воплощения тончайших оттенков жизни природы и мира человеческой души. Музыка у него приближается к словесному искусству, – другими словами, она в максимальной степени становится фактором поэтического творчества, и именно в этом А. А. Фет достигает феноменальных для русской поэзии XIX века результатов. Об этом, в частности, свидетельствует высказывание такого авторитетного человека, как П. И. Чайковский: «Фет в лучшие свои минуты выходит из пределов, указанных поэзии, и смело делает шаг в нашу область... это не просто поэт, скорее поэт-музыкант, как бы избегающий даже таких тем, которые легко поддаются выражению словом».

«Еще майская ночь»

Стихотворение написано в 1857 году. Как один из тончайших мастеров пейзажной лирики, Фет вошел в хрестоматии и многочисленные стихотворные сборники «поэтов природы» наряду с Ф. И. Тютчевым, Н. А. Майковым. При этом всегда подчеркивалось, что фетовские пейзажи – это почти исключительно природа среднеевропейской России. В стихотворении «Еще майская ночь» в поле зрения поэта оказываются звезды, соловьиная песня, листья березы... Это не мимолетный взгляд, а тонкая фиксация изменений в природе, связанных с наступлением весны, внимательное, любовное всматривание, которое сопровождается сильной эмоцией, вызванной близкой сердцу картиной русской весны, весенней ночи: «Благодарю, родной полночный край! / Из царства льдов, из царства вьюг и снега / Как свеж и чист твой вылетает май!». «Тревогой и любовью» поэт заражает читателя.

Весь мир вокруг поэта – не раздробленные детали, а именно целостный мир. Такой широкой и обобщенной содержательности «зимних» пейзажей Фет достигает благодаря тому, что эмоции и переживания лирического «я» как бы проникают в окружающий мир, разливаются в нем, они «узнаны» через природу.

«Заря прощается с землею...»

Стихотворение, написанное в 1858 году, также демонстрирует черты импрессионизма в творчестве А. А. Фета. Творческий акт, по А. А. Фету, – это результат интуитивного озарения, и на первом месте при таком понимании, конечно же, не объект наблюдения, а впечатление, им вызванное. В письме к К. Р. (великому князю и поэту Константину Константиновичу Романову) А. А. Фет так формулирует эту мысль: «...для художника впечатление, вызвавшее произведение, дороже самой вещи, вызвавшей это впечатление».

Предметом описания в стихотворении «Заря прощается с землею» является закат. Изображая все превращения этого времени, игру света и тени, изменения на небе и на земле, показывая «таинственный» переход природы из одного состояния в другое, поэт думает о «жизни двойной». Особое место в стихотворении занимает лес: «Смотрю на лес, покрытый мглою, / И на огни его вершин». Деревья, на которых и тень, и свет:

Таким образом, короткий момент заката составляет содержание целого стихотворения – вследствие того впечатления, которое произвел этот миг на поэта. Это мгновение, растянутое в динамику.

«Учись у них – у дуба, у березы»

Стихотворение написано в 1883 году. Фет расширил возможности поэтического изображения действительности, показав внутреннюю связь мира природы и мира человека, одушевляя природу, создавая пейзажные картины, отражающие во всей полноте состояние души человека. И это было новым словом в русской поэзии. Пейзаж у Фета не самоценен, он выявляет жизнь души. «Оригинальность Фета, – приходит к выводу один из исследователей его поэзии Н. Н. Скатов, – состоит в том, что очеловеченность природы встречается у него с природностью человека». «Человеческое» и «природное» в некоторых стихотворениях Фета или слиты воедино, или, развиваясь параллельно, стремятся к единству.

Законы природы, по Фету, несомненнее общественных идей, и поэт должен помнить это. В стихотворении «Учись у них – у дуба, у березы...» природа являет пример поучительной для человека стойкости:

Здесь и укор, и урок страдающему человеку: «Они стоят, молчат; молчи и ты!». И далее: 

Любовная лирика

Особое место в фетовской лирике занимает тема любви. «Любовь фетовской лирики, – писал Д. Д. Благой, – отнюдь не некое восхищенно-мечтательное, бесплотное, а самое что ни на есть естественное, порожденное природой для продолжения на земле чувство, именно в этой своей сущности бесконечно прекрасное – одно из высших проявлений «музыки» мира, подобно красоте, разлитой во вселенной».

Но следует отметить и другую особенность любовной лирики Фета: поэт поразительно сильно сумел передать мысль о преображении человека чувством любви: обретении им способности под влиянием переживаемого чувства открыть душу мира, его тайную прекрасную жизнь:

Созерцание возлюбленной, внимание ее голосу позволяет герою понять и красоту мира и придают ему поразительную мощь, способность к полету и обретению тайны мироздания – счастья и радости, скрытых в слезах и муках. Но любящему герою не только открывается красота и тайна мироздания. Любовь делает его всемогущим, помогая преобразить сам мир, передать ему частицу собственного огня – своей души, одухотворить – зажечь его своим чувством, внести тепло и свет в холодную мглу: 

Пожалуй, впервые в русской поэзии чувство любви осознается как сила, меняющая человеческую природу, рождающая у человека способность к взлету – подобно птице или ангелу – над земным бытием. Столь характерный для последующего поэтического поколения – русских символистов мотив полета влюбленных источником имеет, конечно же, поэтически дерзкий образ Фета:

Современники не раз подшучивали над способностью старого поэта вдохновенно сочинять стихотворения о любви с юношеским пылом. Этой способности поэта хранить чистоту и непосредственность переживаний объяснение дал сам Фет. В одном из писем Я. П. Полонскому он утверждал: «Ты совершенно прав, полагая, что человек, не переживший лично всего любовного томления во всевозможных его оттенках, не способен писать о нем; но человек, бесповоротно теряющий пережитые душевные моменты, не может называться поэтом».

Пытаясь определить своеобразие звучания темы любви у Фета, исследователи отмечают неизменное соединение в переживаниях героя двух взаимоисключающих чувств – радости и страдания, усматривая в фетовской поэзии источник известного блоковского утверждения «Радость – Страданье – одно». Любовь, даже любовь счастливая, у Фета всегда вызывает не только свет, но и боль. Неразделимость этих двух чувств во многом и определяет переживания фетовского героя. Так, вспоминая о счастливом событии юности, герой говорит о горечи счастья («Глядя в огонь, я забывался, / Волшебный круг меня томил, / И чем-то горьким отзывался / Избыток счастия и сил»). Высшее переживание любви определяется героем с помощью оксюморона «страданье блаженства» («В страданьи блаженства стою пред тобою»). 

Можно отметить еще одну особенность поэзии Фета, оказавшуюся столь необычной на фоне современной ему лирики и столь значимой для следующего поэтического поколения: героиня его стихов предстает не только идеальным воплощением земной женщины, но и богиней или небесным светилом. При этом идеальное явление обретает трепет и чувства человека, а в человеческом переживании соединяется земное чувство любви с преклонением и благоговением:

То же соединение земного и небесного в образе героини можно увидеть в стихотворении «Ты вся в огнях, – твоих зарниц», 1888):

Такие стихотворения позволили позднее Блоку говорить о том, что идея Вечной Женственности была прочно установлена еще Фетом. Можно сказать, что поэтический образ любви в лирике Фета поразительно совпадает с концепцией любви, утверждаемой в работах младшего фетовского современника, философа Вл. Соловьева. По мнению философа, есть два рода любви: к высшему существу – богине и к человеку. «Любовью восходящей» «мы любим высшее по отношению к нам существо, получая от него богатство, которым он обладает и которого мы не можем достичь своими собственными силами». 

«Любовью нисходящей» «мы любим низшее по сравнению с нами существо, которому мы даем имеющееся у нас духовное богатство, получив его от нашего высшего возлюбленного». И только соединение двух этих переживаний и составляет, по Вл. Соловьеву, любовь совершенную.

С поразительной силой любовь восходящая и нисходящая, земная и небесная соединяются в переживаниях героя в стихотворении «С какой я негою желанья», 1863. Здесь высокая любовь к звезде позволяет герою осознать свою любовь к земной подруге, предназначенность ее ему:

Любовь к земной женщине и любовь к богине не противопоставлены в лирике Фета. Пожалуй, можно сказать, что и «она» – богиня, и «она» – земная женщина в чем-то близки для лирического «я». Близкими, похожими их делает свет, излучаемый и юной возлюбленной, и небесным светилом («Если зимнее небо звездами горит...», «Ах, дитя, к тебе привязан...»).

Фет прожил долгую и трудную жизнь. Сложной была и его литературная судьба. Из его творческого наследия современному читателю известна в основном поэзия и куда меньше – проза, публицистика, переводы, мемуары, письма. 

Красота, естественность, искренность его поэзии доходят до полного совершенства, стих его изумительно выразителен, обра­зен, музыкален. Недаром к его поэзии обра­щались и Чайковский, и Римский-Корсаков, и Балакирев, и Рахманинов,      и       другие    компо­зиторы.    «Это     не    просто     поэт,     а    скорее
поэт-музыкант...» – говорил о нем Чайковский. На стихи Фета было написано множество романсов, которые быстро завоевали широ­кую известность.